Сказки из жизни - Светлана Бестужева-Лада

Алевтина говорила когда-то, что отец женился на маме чуть ли не на третий день после знакомства. Правда, тогда было проще, да и статус у папеньки был такой, что никакие очереди, тем более – в загс, для него не существовали. Равно, кстати, как и самих загсов. Зарегистрировали брак дома, чтобы не создавать лишнего ажиотажа.

Вот бы ему так: утром вызвать на дом регистраторшу из загса – и через час стать законным супругом самой лучшей девушки на свете. Наверное, это у них семейное: любовь с первого взгляда. Жанна немного похожа на Аду Николаевну: тот же тип жгучей брюнетки с темными глазами. Только Ада вся из себя такая царственная, а Жанна – просто милый ребенок. Но может быть, и мама до замужества…

Он увидел, что Жанна заснула, тихонечко высвободился из ее объятий и отправился на кухню. Пить хотелось как после пересечения Сахары. Уже рассвело, но время было еще раннее, и он удивился, застав там Алевтину: обычно она на свой боевой пост заступала не раньше девяти часов, поскольку никто в доме раньше и не просыпался. А тут – сидела возле огромного кухонного стола и раскладывала старые, засаленные карты.

– Ты что делаешь? – осведомился Андрей.

– Не видишь – гадаю, – невозмутимо ответила Алевтина.

– А мы с Жанной решили пожениться, – жизнерадостно оповестил ее Андрей.

– Их сиятельство взбесятся, – все так же невозмутимо отреагировала домоправительница.

– Перебесится. А что это за расклад такой у тебя? На кого гадаешь?

– На тебя, соколик, – усмехнулась Алевтина. – На тебя и на суженную твою.

– И что?

– А ничего хорошего. Не быть вам вместе… сейчас. Потом будете… может быть.

– Темнишь ты что-то.

– Ничего я не темню. Гадание-то я у твоей матушки подсмотрела, хотя она один раз только его и разложила. А потом отдала мне и говорит: «Выкинь, Алевтина, куда-нибудь подальше. Только из дома не уноси».

– Что – карты?

– Да не то, чтобы карты…

Алевтина, как фокусница, извлекла откуда-то полированный металлический поднос с прикрепленными к нему картами. Все это было покрыто лаком и вообще очень напоминало по стилю творения Ады Николаевны.

– Сделала она это, говорит, по рисунку в одной старинной книге. Это называется «расклад польского короля». Какой-то там король в Польше в тюрьме сидел и от тоски картишками забавлялся. Вот и придумал… гадание. Потому и говорю, что вряд ли у вас с Жанной что-нибудь получится пока…

– Пока что?

– Пока твоя мать жива! – выпалила Алевтина. – Она себе в башку вбила, что умрет, если у тебя дети будут. Умалишотка, честное слово.

– Ну, с детьми можно и не торопиться, Жанне еще институт заканчивать. Ладно, посмотрим. Пусть познакомятся, принюхаются, так сказать, друг к другу. Не склеится – будем жить врозь, только и всего.

– Втрескался? – участливо поинтересовалась Алевтина. – Как твой папенька, с первого раза? Учти, их сиятельство очень невинностью будущей снохи заинтересуется. Сама-то нетронутая замуж выходила.

– Я у Жанны первый, – слегка покраснел Андрей.

– Уже успел! – ахнула Алевтина. – Точно, весь в папеньку. Ладно, бог не выдаст, свинья не съест. Пусть переезжает сюда, я ее кое-чему поучу, чтобы не сразу…

– Что – не сразу?

Алевтина будто бы не слыша, сгребла со стола карты, прихватила поднос и ушла к себе в комнату. А вечером Андрей перевез Жанну с ее нехитрыми пожитками к себе, даже не успев познакомиться с будущей тещей: та опять была в ночной смене…

Восемь лет прошло… И вот Жанна снова в его постели, как будто и не покидала ее с утра их помолвки. Как будто не совершила за это время непоправимую глупость, почти преступление…

Но Господи, как же он все еще ее любит, оказывается. Значит, так и не разлюбил.

Глава четвертая. Неприручаемая

Просыпаться не хотелось отчаянно. Она боялась, что все это опять окажется только сном – ее встреча с Андреем, их страстное примирение, тихое утро, когда она спит, а он глядит на нее и думает… О чем он думает?

Скорее всего, о том, что никуда строптивая девчонка не делась: помыкалась-помыкалась в институте, возможно, даже на вечернем отделении, поменяла пару тройку богатеньких любовников, и один из них привел ее на парадный прием «к самому Лодзиевскому». Тем более что Ады Николаевны вот уже год, оказывается, нет в живых.

Если бы только Жанна знала об этом! Она сумела бы обставить встречу с Андреем совсем по-другому. Да, собственно говоря, она и планировала ее, как встречу двух старинных знакомых, почти деловую встречу с легким налетом романтизма от общих воспоминаний. Но грозной Ады уже нет, а противостоять обаянию Андрея она, разумеется, не смогла.

Или – не захотела?

Тогда-то она была влюблена в него, как кошка, даже как сто кошек. Отдать ему невинность было для нее не подвигом, не хорошо рассчитанным поступком и даже не жертвой, а естественным желанием слиться со своим кумиром в единое целое. Она и подумать не могла о том, что на следующее утро зайдет разговор о свадьбе. Какая свадьба? Кто он и кто она? Таких сказок в жизни не бывает, просто потому, что это все-таки сказка.

По-видимому, Андрей действительно влюбился в нее по уши. Будь ей уже восемнадцать, они бы в то же утро пошли подавать заявление. Но дня рождения ждать нужно было еще три месяца. Или получить у мамы письменное согласие на брак. А она, конечно, немедленно схватится за сердце: как можно выходить замуж на следующий день после знакомства?! Не говоря уже о том, что ложиться в постель через несколько часов после оного… н-да. Мама точно не переживет подобного легкомыслия, не так она единственную дочку воспитывала.

Единственным светлым пятном в новом доме Жанны была Алевтина – то ли домработница, то ли андрюшина няня, то ли домоправительница. Она девчонку, кажется, жалела, и всячески подготавливала к встрече с будущей свекровью, возвращения которой из санатория Жанна боялась просто панически.

– Да не съест она тебя, – смеялся Андрей. – Ну, напустит на себя ледяной вид, помолчит для приличия с недельку, а потом все наладится, вот увидишь. Она еще будет тебя на свадьбу одевать, уверен. В принципе, она добрая, только зашнуровала сама себя в какой-то воображаемый корсет. Аристократка…

– Она дворянка? – робко спросила Жанна.

– Поднимай выше. Она – Лодзиевская! Все остальные аристократы недостойны даже рядом с ней стоять. Правда, это она после папиной смерти чудить начала, при нем вела себя очень тихо. Ну, да у папеньки не забалуешь. Любил он ее – да, безмерно, но порядок в доме установил железный: раз и навсегда. Завтрак в столовой с крахмальными салфетками, ужин – при свечах. И никаких шлепанцев и халатов, он их на дух не переносил. Кроме парадного, конечно: шелковый, с простроченными лацканами, с витым поясом. Смотрела фильм «Монте-Кристо» с Жаном Маре? Точь-в-точь такой.

Жанна только головой кивала. Фильм она не смотрела, знаменитый роман Дюма прочитать как-то не успела, у ее поколения были другие интересы и другие кумиры, а у нее, ко всему прочему – страсть к рисованию и лепке, и вообще ко всяким рукоделиям. За пару часов она могла из нескольких никчемных тряпок сшить пару красивых прихваток для кухни в комплекте с фартуком, а за пару дней – модное платье для Алевтины, которая и сама неплохо шила, но за Жанной угнаться не могла.

Те две недели промчались, как волшебный сон. Андрей все-таки познакомился с ее матерью, быстренько очаровал и ее, убедив, что они с Жанной поженятся сразу после ее совершеннолетия, да и сейчас фактически – муж и жена, так что все прекрасно. Без конца покупал Жанне какие-то подарки: модные джинсы, курточки, колечки, водил по ресторанам, показал свое святая святых – мастерскую.

– Сейчас у меня очень кстати небольшое затишье в делах, – сказал он Жанне. – Но учти, иногда я неделями домой прихожу только сорочку сменить. Если заказ интересный, а клиент дает полную свободу действий… Но пока я весь твой, нам просто здорово повезло в этой жизни.

На следующий же день везение кончилось. Андрею позвонили с утра пораньше – и он умчался на встречу с заказчиком. Жанна же оказалась предоставленной сама себе – и очень кстати. У нее из головы вылетело, что вот-вот начнется летняя сессия, и нужно готовиться к нескольким экзаменам: в том числе, и по не слишком любимым ею предметам.

Она напрасно волновалась. Добрые вести, как и злые, не лежат на месте, и о том, что неприметная первокурсница стала возлюбленной самого Андрея Андреевича Лодзиевского, очень скоро знал весь институт. В близкую свадьбу не очень-то верили, но любовница или невеста – принципиальной разницы никто не видел. Преподаватели отнюдь не были заинтересованы в том, чтобы портить отношения с влиятельным в своей области человеком из-за какой-то девчонки. Так что экзамены фактически превратились в чистую формальность.